Со дня окончания Второй Мировой войны прошло больше 65 лет. Преступление против человечества заклеймено Нюрнбергским процессом, главные нацистские преступники наказаны. Но не прощены. Их потомки – внуки, племянники – несут на себе груз вины и не знают, как найти прощение. Фильм Ханоха Зееви – это публичное покаяние потомков самых безжалостных и известных палачей Третьего Рейха. С экрана о своей вине за преступления предков говорят дети, внуки, племянники и племянницы Геринга, Гиммлера, Эйхмана, Гесса и прочих сподвижников Гитлера. Говорят много и медленно. Все они очень статичны, будто застывшие фигуры, оставляющие мучительные паузы между слов и беспрестанно копающиеся в своих подавленных виной воспоминаниях. Сильная эмоция от этого фильма появляется не от образно-визуального языка (которого там нет), а от смыслового и душевного напряжения в словах героев. Чудовищный конфликт между свойственной для всего живого любовью к родителям и осознанием того, что эти родители – монстры, катастрофически неразрешим. Неразрешим как для израильского режиссера Ханоха Зееви, как для самих героев фильма, так и для зрителей. Впрочем, неразрешим он и для самой истории, поэтому эта тема обречена на вечный трагизм. Ужас нацизма эхом отражается в судьбах «детей Гитлера» и это бесконечно трогает даже стороннего наблюдателя. "Стерилизация...Мы с братом оба решили сделать эту операцию...Да! Мы сделали это сознательно.Чтобы в мире больше не было Герингов...."
Дети Гитлера
Со дня окончания Второй Мировой войны прошло больше 65 лет. Преступление против человечества заклеймено Нюрнбергским процессом, главные нацистские преступники наказаны. Но не прощены. Их потомки – внуки, племянники – несут на себе груз вины и не знают, как найти прощение. Фильм Ханоха Зееви – это публичное покаяние потомков самых безжалостных и известных палачей Третьего Рейха. С экрана о своей вине за преступления предков говорят дети, внуки, племянники и племянницы Геринга, Гиммлера, Эйхмана, Гесса и прочих сподвижников Гитлера. Говорят много и медленно. Все они очень статичны, будто застывшие фигуры, оставляющие мучительные паузы между слов и беспрестанно копающиеся в своих подавленных виной воспоминаниях. Сильная эмоция от этого фильма появляется не от образно-визуального языка (которого там нет), а от смыслового и душевного напряжения в словах героев. Чудовищный конфликт между свойственной для всего живого любовью к родителям и осознанием того, что эти родители – монстры, катастрофически неразрешим. Неразрешим как для израильского режиссера Ханоха Зееви, как для самих героев фильма, так и для зрителей. Впрочем, неразрешим он и для самой истории, поэтому эта тема обречена на вечный трагизм. Ужас нацизма эхом отражается в судьбах «детей Гитлера» и это бесконечно трогает даже стороннего наблюдателя. "Стерилизация...Мы с братом оба решили сделать эту операцию...Да! Мы сделали это сознательно.Чтобы в мире больше не было Герингов...."
28 Май 2013
2011, Великая Отечественная война, Общество